как раз начали расширять, когда все остановилось. Теперь там не проехать – загорожено, завалено. Поэтому гостиничная фирма перешла на снабжение по воздуху. Так и будут, пока у компьютера не кончится программа. Но когда это произойдет, неизвестно. Комиссию, кстати, тоже вертолет должен забрать – они на три дня приехали.
Ниоль появилась в красном, переливающемся, как бархат, платье. Вместе с ней пришло облако духов. Глаза сияли.
– Как в сказке. Никогда в жизни не имела такого выбора. Неужели вы все уничтожаете?
– Куда же девать? – Смотритель пожал плечами. – Приходится как-то обеспечивать место для новых партий. За продуктами вот только приходят дикие племена из пустыни. Но вещей не берут.
– Дикие племена?
– Тут их три, по-моему. Оседлое и два кочевых. Оседлые мощно едят. У них, впрочем, и народу больше. Канон они себя называют. Особенно-то я не интересовался.
Пляжный зал и впрямь был похож на пляж. Пол из клееной гальки и голышей, длинный стол армированного песка, составленное из световедущих нитей солнце на потолке. В центре помещения из фонтана извергалась синяя вода, образовывала лужу и вдоль стены утекала в угол.
Потягивая глютамионный коктейль, за столом сидело четверо членов комиссии. Когда вошла Ниоль, все встали. Полный мужчина, поклонившись, представил компанию:
– Мы от НОСРГ: Национальное объединение строительства ресторанов и гостиниц.
– Инспекция из ТЧК, – бойко отрекомендовалась Ниоль. – Собственно, ТЧК и ЗПТ. Расшифровке не подлежит.
Полный мужчина с пониманием наклонил голову.
Закусили зернистой икрой из нефти, весьма пикантной. Извлекая все из специального окна в стене, Грогор подавал синтетические отбивные, бактериальный крем, всевозможные гарниры. Каждое блюдо шло в растворимой тарелке, и растворимыми оказались вилки с ножами. Смотритель, помещавшийся во главе стола, был единственным, не принимавшим участия в трапезе. Леху бросилось в глаза, что время от времени тот клал голову на руки и засыпал на три-четыре секунды. (Черные круги под глазами как будто стали еще отчетливее к позднему часу.) Посуду все выкидывали в синюю воду, где она тотчас же расходилась без следа. Из-за наклонности стульев сидеть приходилось напряженно – согнув корпус, упираясь одной ногой в пол. Поверхность жидкости в стаканах стояла под косым углом к стенкам.
Сбив первый голод, заговорили.
Полный мужчина подвинул ближе к Леху чашу с искусственной вареной картошкой.
– Обратили внимание на орнамент в коридоре? Производит впечатление объемности, а на самом деле полифотографическая живопечать. Тоньше папиросной бумаги. Вся стена доставлена одним рулоном, который весил семьсот граммов.
– Моя гордость, – подхватил другой, – бойлерная система. Вростные трубы без единого шва, представляете себе?
– Да, – начал Лех, – но вот эта кри…
Ниоль поперхнулась с набитым ртом, сделала Леху «большие глаза» и поспешно проглотила.
– Отличные трубы. Я их не видела, но уверена.
– Абсолютно исключена возможность утечки. – Тот, который гордился бойлерной системой, проворно подхватил заскользивший к краю стола стакан.
– Как представитель архитектурного надзора, – начал третий, – могу сказать, что ремонтные скрытные работы документированы превосходно.
В коридоре девушка накинулась на Леха:
– Послушайте, что вы там хотели устроить? Митинг о судьбах цивилизации?
– Но это же сумасшествие – рассуждать о трубах и орнаменте в такой ситуации.
– Почему? Люди на работе, не знают, кто мы с вами такие, и, конечно, выглядят болванами. Но попробуйте потолковать в другой обстановке, каждый может оказаться умнейшим, интереснейшим человеком. Просто они вынуждены поддерживать ритуал. Если кто-нибудь из них откажется, вы лично не станете же платить ему зарплату, а потом и пенсию.
– Да-а…
– Кроме того, толстяк, возможно, сам конструировал стену. Изобретал, вдохновлялся, мучился. Ему надо хоть одно слово похвалы услышать, тем более если его произведение попало в такое место, где его вообще никто не видит. – Ниоль дотронулась до плавника какой-то рыбы. – Слушайте, в самом деле оно не выпуклое. Посмотрите.
Лех попробовал взяться за плавник, но пальцы скользнули по совершенно гладкой поверхности. Он посмотрел сверху и снизу – иллюзия объема сохранялась, за «более выпуклыми местами» скрывалось то, что было «во впадинах». Приложил щеку к стене, и только тогда белый рельеф слился в сплошное.
– Черт его разберет.
– Ну отлично. – Ниоль подавила зевок. – Давайте отдыхать, а? Возвращаться надо будет, видимо, через пустыню пешком. Я тут поговорила с нашим хозяином. Он считает, до городка километров тридцать пять. Придется выйти с восходом. Компаса у него, к сожалению, нет. Но по-моему, не собьемся, если будем шагать на солнце. Все-таки лучше так, чем обратно в подземку.
– Еще бы!
– Тогда спокойной ночи.
Однако едва Лех успел блаженно вытянуться и забыться, как почувствовал, что его трясут за плечо. Рядом с кроватью стоял Грогор.
– Извините.
– Угу…
– Я стучал, но вы не откликнулись.
– Задремал, наверное. А что?
– Вы не хотели бы посмотреть мое хозяйство? Я вам могу показать.
Лех встал, шатнувшись, еще не вполне понимая, чего от него хотят. С горечью посмотрел на выдавленное и согретое его телом углубление в постели.
– Ладно, пойдемте. То есть я хочу сказать, что с удовольствием.
Возле лифта смотритель остановился:
– Что, если нам пригласить Ниоль?
– Давайте.
– Может быть, вы тогда постучите к ней, скажете?
– А почему вы не хотите постучать? Скажите сами.
Чеканное лицо Грогора покраснело под загаром. Он опустил глаза:
– Стесняюсь. Почти не приходится общаться с женщинами. Тем более такая девушка.
– A-а… Ну хорошо.
Ниоль еще не успела лечь и, к удивлению Леха, отозвалась на предложение без всякой досады.
Солнце клонилось к горизонту, когда трое вышли из величественного подъезда. Огромная тень здания изломанно лежала на грудах мусора. Вечерний ветерок поднял, пронес, бросил обрывок древнего чертежа.
Следуя за смотрителем, Лех с девушкой обогнули отель. По грудам неровных кигоновых обломков Грогор шагал, словно горец, с детства привыкший к своим крутым дорожкам. Они миновали сборище полуразрушенных кирпичных колонн, пробрались сквозь толпу застывших бульдкранов, чьи полуистлевшие приводы змеями вились под ногами.
Влезли на гребень щебеночной дюны.
Здесь Лех и Ниоль восхищенно замерли, потом Лех выдохнул:
– Вот это да!
Прямоугольный котлован со сторонами метров на пятьсот был затоплен зеленью и перехлестнут ею с противоположного от наблюдателей края. В первый момент ковер растений представился однообразным, но тут же взгляд начал различать здесь рощицу, там лужок, в одном месте вольную заросль кустарников, в другом – аккуратную посадку. Примерно посреди участка к небу тянулась тонкая труба, укрепленная тяжами. Рядом краснела черепицей крыша небольшого дома. Ни дать ни взять крестьянская усадьба двухсотлетней давности. И труба не портила эффекта благодаря своему легкому светлому кремовому цвету.
– Оазис среди пустыни. – Ниоль пощелкала языком.
– Посмотрите на меня, – быстро сказал Грогор, пользуясь произведенным впечатлением. Он оттянул ворот своего неуклюжего одеяния. – Вот эта рубаха. Полностью своя! Вырастил
